Наша эмблема
 
Эмблема ВДАО
 
 
 


Главная
> Печатные издания > Нижневолжский археологический вестник №6 > Кияшко А.В. Статья 1

 

Погребения пришлых культур развитой и финальной средней бронзы в курганах Волго-Донского междуречья


Степи Волго-Донского междуречья в эпоху средней бронзы были крайними восточными пределами распространения классических катакомбных культур: донецкой, манычской и среднедонской. Но еще существеннее то, что здесь располагалась контактная зона трех культурных регионов: донского, волжского и предкавказского. Взаимодействие осуществлялось сначала в широтном, доно-волжском направлении. Такие связи были характерны для первых четырех периодов эпохи средней бронзы.
В позднеямное время произошло глобальное переоформление погребального обряда: появление массовой курганной традиции и единообразно структурированного ритуала в Волго-Донских и Волго-Уральских степях. Судя по немногочисленному инвентарю погребений этого периода, прежде всего по керамике, эти процессы происходили на местной основе.
В пору ранних катакомб в степях Предкавказья наблюдается культурная трансформация, центром распространения технологических (металл, плоскодонная керамика) и идеологических (дольменно-катакомбный обряд) влияний стал Кавказ, скорее всего, его северо-западный регион (Кияшко, Кияшко, 1992). Однако в Волго-Донских степях эти новации проявились очень слабо. Здесь началось формирование полтавкинской культуры, своеобразие признаков которой стало результатом встречного движения северных, лесостепных племен по направлению к Кавказу.
Эта культура доминирует в Волго-Донском междуречье в раннедонецкий период, хотя при этом подвергается усиленному воздействию со стороны собственно донецкой культуры, комплексы которой в незначительном количестве присутствуют в южных районах Волго-Донских степей.
Признаки донецкой культуры в обобщенном виде таковы. Это, как правило, катакомбные погребения, чаще всего уже трансформированной Н-видной схемы (Братченко, 1976. С. 19-22). Хотя изредка прослеживаются некоторые склеповые раннекатакомбные элементы, например, ярусность залегания умерших в погребальной камере. Ритуал захоронений донецкой культуры — типичный доно-донецкий — положение костяка на правом боку, головой на юг или на запад. Инвентарь погребений представлен в основном керамикой, в том числе ранними кубковидными формами, украшенными архаичной однонаправленной тесьмой (Кияшко, 1997). В редких случаях в донецких погребениях встречаются предметы северокавказского происхождения, на­пример, бронзовый топорик из Большой Дмитриевки (Ляхов, Матюхин, 1992; см. так­же Кияшко А.В., 2002. Рис. 142, 5). К числу донецких погребений исследуемого региона можно отнести погребения Ивановка II, 1/8; Вертячий, 7/12 (раскопки В.И. Мамонтова); Большая Дмитриевка II, 4/1 (раскопки А.Д. Матюхина) и др.
Конечно, донецкая культура в целом остается чуждой на территории изучаемого региона. Ее носители, вступив во взаимодействие с племенами полтавкинской культуры, стимулировали переоформление ее в более адаптированную к катакомбному миру волго-донскую культуру (Кияшко, 2000). Последняя не только вытеснила донецкие племена из Волго-Донского междуречья, но и распространилась далеко на запад. Позже доно-донецкие формы погребальной обрядности лишь спорадически прослеживаются на обширном фоне степей Поволжья в сочетании с керамикой среднедонской, волго-донской и манычской культур.
Наконец, в позднекатакомбное время начался распад блока культур эпохи средней бронзы и формирование сообщества поздней бронзы. Донецкая культура прекратила свое существование, на ее территории распространяются позднекатакомбные группы: манычекая, среднедонская, бахмутская (?), а также памятники раннего этапа культуры многоваликовой керамики.
В этих условиях Волго-Донское междуречье становится проводником нового культурного взаимодействия по линии С—Ю. Племена манычской и среднедонской культур, которые сформировались на своих автохтонных территориях в предшествующий, развитый катакомбный период, начинают встречное продвижение в междуречье, вытесняя отсюда носителей местной, волго-­донской культуры.
Самые северные памятники манычской культуры в Нижнем Поволжье обнаружены на Правобережье Волги, на севере Волгоградской и юге Саратовской областей. Это погребение с реповидным сосудом и классическим волго-манычским обрядом: костяк в яме, на левом боку, с южной ориентировкой из могильника Барановка I, 11/1 (Сергацков, 1989); погребение 8 из грунтового могильника Белогорское I с кувшином манычского типа (Дремов, 1996); ряд погребений из курганов у с. Рыбушка с жаровнями из сосудов реповидной формы с валиковой и прочерченной орнаментацией (раскопки СИ. Четверикова); погребение с оригинальной чашей-жертвенником из Березовского могильника на р. Бузулук (Кияшко А.В., Мамонтов, 1982).
Наиболее южные материалы среднедонской культуры найдены в правобережных волжских могильниках на территории Астраханской области. Это погребения с раструбошейными сосудами: Старица 30/5 (раскопки В.П. Шилова); Никольское III, 1/8; Кривая Лука XV, 2/3; Кривая Лука II, 1/12 (раскопки Г.А. Федорова-Давыдова и В. В. Дворниченко).
В то же время границей, разделяющей преимущественное распределение материалов этих культур, является район максимального сближения Волги и Дона. Здесь, а также к северу преобладают среднедонские древности (могильники Ильевка, Пичуга, Челюскинец — раскопки В.И. Мамонтова); южнее распространены памятники манычской культуры (могильники Цаца, Балкин хутор — раскопки В.П. Шилова; Аксай — Дьяченко, Мэйб, Скрипкин, Клепиков, 1999 и др.).
Степное Заволжье на позднекатакомбном этапе, как уже было отмечено ранее, становится своего рода резервацией племен волго-донской культуры, здесь отсутствуют среднедонские и манычские материалы. На территории Волго-Донского междуречья, при явном доминировании вышеназванных пришлых катакомбных культур, сохраняются единичные памятники волго-донского типа.
Определенную сложность для анализа памятников среднедонского и манычского типа на территории Волго-Донского меж­дуречья создает слабая изученность этих культур на своей автохтонной территории. Особенно актуально это для манычских древностей, специальных исследований которых со времен работы С.Н. Братченко, 1976 г. не было.
В отношении среднедонской культуры существует ряд работ, одна из которых позволяет сделать вывод, что погребения этой культуры Волго-Донского междуречья относятся к ее левобережному варианту (Березуцкая, 2002). Они встречены в целом ряде могильников как вдоль Волги, так и на левом берегу Дона и на его притоках: Медведице, Иловле, Карповке, Донской Царице и Мышкове. Это, начиная с севера, могильники Усть-Курдюм I (Лопатин, Якубовский, 1993); Большая Дмитриевка (раскопки А.Д. Матюхина); Рыбушка (раскопки СИ. Четверикова); Белогорское (Дремов, 1996); Баранниково, Петров Вал (Фисенко, 1964); Барановка, Петрунино II, Желтухин (Сергацков, 1989; 1992; 1999); Оленье (Тюрина балка); Орешкин (Дьяченко, 1992; 1997); Подгорный, Сидоры, Варламов, Химкомбинат, Ильевка, Ежовка, Сарепта, Пичуга I, Петропавловка, Усть-Погожье I, Ивановка, Первомайский (раскопки В.И. Мамонтова), Царицын (Чернов, 1908), Старица, Никольское (раскопки В.П.Шилова), Кривая Лука I— XXXV (раскопки Г.А. Федорова-Давыдова и В.В. Дворниченко); Веселый I (раскопки А.В. Кияшко).
Всего исследовано около 60 погребений, которые можно с определенной долей уверенности отнести к среднедонской культуре. Во всех этих случаях основным критерием культурной принадлежности служит наличие в погребальном комплексе типичных раструбошейных сосудов. Безусловно, число погребений этой культуры можно было бы увеличить за счет некоторых бескерамичных или вообще безинвентарных могил, однако, среди других предметов и элементов ритуала трудно выявить исключительно среднедонские признаки.
В статистическом отношении важно отметить, что большинство правобережных волжских могильников содержит по одному, реже, по два захоронения со среднедонской керамикой. Их число в составе отдельного могильника возрастает до пяти — восьми погребений в ряде левобережных донских пунктах (Орешкин, Сидоры, Подгорный), которые географически представляют среднедонской район Волго-Донского междуречья. Кроме того, такая ситуация может быть зафиксирована и в нижнедонской части изучаемого региона, но, как правило, на могильниках, где были исследованы сотни курганов (Первомайский).
Погребения среднедонской культуры, как правило, были впускными в курганы позднеямного времени в центральной и южной частях междуречья, и основными — на северных, близких к лесостепи, территориях (например, Петрунино II, 1/6; Желтухин, 1/ 6; 3/2; 6/4; Усть-Курдюм I, 5/3). Погребальные сооружения — ямы или камерные подбойные конструкции, катакомб Н-видной или Т-видной формы не встречено. Не известны захоронения в ямах с заплечиками. Все это свидетельствует о поздней датировке и периферийном характере рассматриваемой группы погребений.
Ритуал среднедонских комплексов на территории Волго-Донского междуречья имеет смешанный облик, что вызвано расположением этой территории на стыке основных культовых регионов эпохи средней бронзы (Кияшко А.В., 2002. Рис. 29). Хотя наблюдается преобладание определенных обрядовых традиций, а также корреляция их с различными видами могильных конструкций. Погребения в ямах с керамикой среднедонской культуры чаще всего содержат костяки с широтной ориентировкой умерших. Причем в северных районах нижневолжского Правобережья это, как правило, характерное для волго-уральской обрядности сочетание восточной ориентировки и положения на правом боку. Например, захоронения Петрунино И, 1/17; Рыбушка, 23/2 и т. д. Здесь же встречается антитезное доно-донецкое расположение умершего (Петрунино II, 1/5 и 6). В центральных и южных районах преобладают погребения по волго-манычскому ритуалу: на левом боку с восточной ориентировкой. Это, например, комплексы Кривая Лука II, 1/12; Бекетовка, одиночный кург. II, погр. 1; Первомайский VII, 5/6; 36/11.
Довольно редкие погребения среднедонской культуры Волго-Донских степей, которые были устроены в подбоях, в большинстве случаев содержат умерших на левом боку с северной ориентировкой. Такой ритуал характерен для доно-волжской традиции (Кияшко А.В., 2002. С. 72-73. Рис. 29-32). Он типичен для левобережного варианта среднедонской культуры на позднем этапе ее развития (Березуцкая, 2002). Наряду с подбоями, известен ряд захоронений в ямах по доно-волжскому обычаю. В северной, лесостепной зоне Прихоперья и волжского Правобережья распространены погребения в ямах и подбоях со среднедонской керамикой, в которых умершие лежали согласно доно-донецкому катакомбному ритуалу: на правом боку, головой на юг (могильники у сел Баранниково, Усть-Курдюм и Аркадак).
Позднекатакомбные среднедонские погребения Волго-Донского междуречья содержат немногочисленный инвентарь. Это, как правило, один, крайне редко, два сосуда. В единичных случаях к ним прибавлена жаровня, курильница или воронка. Расширенные наборы керамики состоят либо из двух раструбошейных горшков (например, Желтухин, 3/2; Ясырев I, 9/31; Рыбушка, 23/2; Ложки, погр. 4), либо из одного тако­го сосуда и банки (Петрунино II, 4/9; Кри­вая Лука II, 1/12; Баранниково, 4/1). Эта керамика по ряду признаков (упрощенный, двухзональный орнамент; обилие горизонтальной елочной орнаментации и т. д.) соответствует посуде левобережного варианта среднедонской культуры (Березуцкая, 2002).
Кроме керамики в инвентарь изучаемых погребений входило ограниченное число предметов. Это металлические изделия, в основном ножи костромского типа (Орешкин I, 22/5; Петрунино II, 1/17; Сидоры, 30/1; Желтухин, 6/4), а также весьма специфические для катакомбного мира многовитковые очковидные подвески (Первомайский VII, 15/10) и рыболовные (?) крючки (Усть-Курдюм I, 5/3; Трясиновский, 2/2; Красная Деревня, 15/5). Находки этих предметов свидетельствуют, скорее всего, о абашевско-катакомбном взаимодействии в финале эпохи средней бронзы (Кузьмина, 2000; Кияшко, 2003). Иногда встречаются единичные вещи из камня или кости, например, каменная булава грушевидной формы и песчаниковые абразивы из комплекса Желтухин, 6/4, костяной амулет-застежка (Баранниково, 6/4).
Как уже было отмечено, манычские погребения на территории Волго-Донского междуречья, в отличие от среднедонских, распространены преимущественно на центральных и южных территориях. Основным критерием их культурной принадлежности служит характерный облик керамики: реповидные и цилиндрошейные сосуды, кувшины и амфоры. Кроме северных находок в Рыбушке, Белогорском и Барановке (см. выше), манычские материалы встречены в могильниках Дмитриевка (раскопки В.М. Клепикова); Котлубань II (раскопки А.С. Скрипкина); Ежовка, Ильевка, Цаца, Громославка, Первомайский, Тихоновка, Ильмень-Суворовский, Жутово, Антонов (раскопки В.И. Мамонтова; см. также: Мамонтов, 1994; 1997; 1999; 2000; 2001); Старица, Балкин хутор, Капитанский, Соленое Займище, Аксеновский (раскопки В.П. Шилова); Соленое Займище, Абганерово III, Аксай I (раскопки А.Н. Дьяченко; см. также: Дьяченко, Железчиков, 1995; Дьяченко, Мэйб, Скрипкин, Клепиков, 1999); Кривая Лука (раскопки Г.А. Федорова-Давыдова и В.В. Дворниченко). Общее количество погребений, которые можно уверенно отнести к манычской культуре достигает полусотни. При этом надо учитывать то, что большинство пунктов представлено одним-двумя комплексами, и лишь два из перечисленных содержат около десятка (Абганерово III) и более (Кривая Лука) могил. Причиной такой концентрации погребений стала близость манычского региона и, во втором случае, значительное количество раскопанных курганов.
Среди захоронений манычской культуры есть небольшая группа, которую, благодаря особенностям морфологии и орнаментации керамики, можно отнести к ранне-манычскому периоду. Это погребения: Дмитриевка, 6/1; Цаца, 1/2; 7/4; Соленое Займище III, 1/2; Первомайский 1, 13/5; Жу­тово, 80/3; Абганерово III, 12/13; Старица, 12/5; Кривая Лука X, 1/10. Ранним признаком является определенная форма сосудов: чугунковидная, чашевидная с реберчатой профилировкой и реповидная, небольших размеров и относительно стройных пропорций. Еще одним показателем раннего возраста выступает шнуровая и тесемчатая орнаментация. В исключительных случаях подтверждением такой датировки комплексов выступают изделия из металла привольненского облика (например, Старица, 22/2).
И все же значительное количество погребений манычского типа волго-донских степей относится к позднекатакомбному времени. Наиболее красноречиво об этом свидетельствуют формы керамики и особенности стиля ее орнаментации.
В обрядовом отношении эти памятники являются, как правило, впускными в более древние курганы и демонстрируют преобладание волго-манычской погребальной традиции. Захоронения, устроенные в ямах или подбоях, содержат скорченные на левом боку костяки с восточной либо южной ориентировкой. Доно-донецкая традиция обряда в позднекатакомбный период уже не существует, а волго-уральская представлена единичными случаями.
Серьезную конкуренцию обычаям Предкавказья составляет распространившаяся на позднекатакомбном этапе доно-волжская обрядность (левый бок и северная ориентировка). Некоторые, типично манычские погребения являются ее примерами (Аксеновка, 8/5). Но, в большей степени, этот ритуал ассоциируется с погребениями среднедонской культуры.
Инвентарь манычских погребений отличается расширенным набором керамики, довольно разнообразной в типологическом отношении. В редких случаях встречается три, четыре и даже пять сосудов (Аксеновка, 8/ 5; Балкин хутор, 5/9; Цаца, 1/2). Они представлены реповидными, цилиндрошейными, горшковидными формами, также нередки сосуды с ручками: кувшины и амфоры. Иногда данный набор включает курильницу (например, Абганерово III, 12/13, 12/ 16; Жутово, 80/3).
Подробная характеристика манычской керамики была дана в разделе специального исследования (Кияшко А.В., 2002. С. 128— 139). Остается лишь добавить, что в единичных случаях наблюдается сочетание манычских и волго-донской сосудов. Так, в погребении Абганерово III, 12/4 найден кувшин и острореберный горшок с елочной орнаментацией. Правда, не ясна культурная атрибуция данного комплекса. Скорее всего (например, по наличию в комплексе жаровни со шнуровой орнаментацией в елочном стиле), это позднее волго-донское погребение, а кувшин здесь выступает в качестве импорта.
Любопытно, что не известны факты взаимовстречаемости манычской и средне-донской керамики, отмечено тождество некоторых орнаментальных мотивов на сосудах обеих культур (например, мотив треугольников вершинами вверх).
Какой-либо другой инвентарь в манычских погребениях Волго-Донского междуречья отсутствует, за исключением, пожалуй, бронзовых боченковидных бус. Это свидетельствует, по всей вероятности, о периферийном характере местных памятников.
Картина взаимодействия культурных традиций в финале средней бронзы на територии Волго-Донского междуречья была бы не полной без характеристики еще одной группы памятников. Это постоянно пополняющаяся серия погребений в ямах, ритуал и весьма скудный инвентарь которых находит соответствие в материалах культуры многоваликовой керамики (КМК). В предварительном плане можно выделить две разновидности (подгруппы) этих захоронений. Одна из них малочисленна и тяготеет к донскому бассейну (рис. 1), а вторая более распространена и типична для Нижнего Поволжья (рис. 2, 3).
Могилы первой подгруппы (около 10 комплексов) обнаружены в курганах центральной и юго-западной части междуречья. Это были обширные прямоугольные ямы с довольно четкими углами. Они содержали костяки, лежащие в характерной для раннего этапа КМК позе средней скорченности на левом боку, головой на запад (Пичуга I, 2/2: Барановка I, 10/5; Котлубань I, 9/3; Нагавский II, 1/8; Химкомбинат, группа Б, 4/9). Отмечено смещение умерших к южной стенке. Руки были вытянуты перед туловищем, кисти, в ряде случаев, специфически перекрещены (рис. 1).
В ритуале широко использовался для посыпки дна могилы мел, изредка череп и стопы ног умерших были окрашены охрой (Химкомбинат, группа Б, 4/9). Также в погребениях зафиксированы мощные прослойки белого органического тлена, а вокруг ям — зола и угли. Возле могил отмечены также остатки тризн мелкого и крупного рогатого скота (например, Нагавский II, 1/8).
Предметы инвентаря представлены редкими находками керамики: в погребении Пичуга I, 2/2 был найден фрагмент верхней части хорошо профилированного высокогорлого сосуда, плечико которого было украшено вертикальным налепным валиком с вдавлениями (рис. 1, 4). На поверхности насыпи, сооруженной над погребением Нагавский II, 1/8, в золистом слое, содержавшем остатки тризны, были обнаружены фрагменты стенок крупного сосуда, украшенного многорядными налепными валиками, образующими типичный для КМК вертикальный елочный узор (рис. 1, б). Наконец, в захоронении Котлубань I, 9/3 найдена костяная пряжка с центральным отверстием без бортика раннего типа.
Вторая подгруппа насчитывает свыше 50 погребений, которые исследованы вдоль Нижней Волги, как на левом, так и на правом берегу реки. Самый северный комплекс обнаружен в районе г. Саратова (Жаренный бугор, 3/1; Монахов, 1984). В этом же регионе лесостепного Волго-Донья известны еще три подобных погребения: Большая Дмитриевка И, 1/6; I Власовский могильник, 7/ 1; Линево, 6/6 (рис.2, 1-5, 7, 8, 10, 11).
Все эти памятники чрезвычайно близки по своим признакам. Они являются основными в курганах, устроены в небольших прямоугольных ямах, как правило, с округлыми углами. В ритуале используется органика, мел, охра. Костяки лежат на левом боку, ориентированы на восток. В трех из четырех случаев они смещены к задней, северной стенке могильной ямы. Руки вытянуты вдоль туловища, кисти иногда скрещены между собой. Обязательной принадлежностью погребений являются кости животных, чаще мелкого рогатого скота, расположенные перед умершим.
Инвентарь незначителен: в погребении Жаренный бугор, 3/1 был найден сосуд с острым ребром в верхней трети тулова, украшенный выше перегиба горизонтальными налепными валиками с вдавлениями, а внизу — сплошь вертикальными валиками. В каждом из описываемых комплексов были найдены костяные пряжки с одним центральным отверстием. Три из них были без бортика, у четвертой (Линево, 6/6) он был довольно четко намечен, что является более развитым признаком. При этом два погребения (Жаренный бугор, 3/1 и Линево, 6/6) были перекрыты захоронениями покровского типа.
Кроме этих четырех погребений волжского Правобережья и Волго-Донья, известны десятки подобных по обряду могил, в основном из Заволжья (например, Скатовка, 6/1, 21/7; Волжский — рис. 2, 13), а также из района Кривой Луки (рис. 2, 6, 9, 12). Единственным отличием является рост числа погребений, особенно в южной части Волго-Донского междуречья, где скорченные на левом боку костяки ориентированы на север (рис. 3). К сожалению, практически все они безинвентарны, если не считать наличия костей животных, что само по себе является важным критерием этой группы. Лишь в одной могиле (Никольское III, 1/8; Рис. 3, 10) был найден высокогорлый сосуд среднедонского типа, однако его принадлежность к данным погребениям небесспорна .
Культурно-хронологическая оценка первой подгруппы очевидна. Они по всем параметрам соответствуют I этапу КМК Доно-Донецкого региона (Литвиненко, 2001. С. 169. Рис. 2). Аналогичен обряд, керамика, тип костяных пряжек. Более того, одно из учтенных нами погребений (Нагавский II, 1/8) маркирует восточную периферию рас­пространения комплексов этого этапа КМК (Литвиненко, 2001. С. 173. Рис. 3).
Также существенен вывод автора о синхронизации ранней КМК Доно-Донецкого региона с поздними среднедонскими памятниками Доно-Волжской лесостепи. Действительно, некоторые сосуды из погребений этих культурных регионов очень близки: например, Орешкин I, 8/1 (Дьяченко, 1992) и Трехизбенка, 2/3 (Литвиненко, 2001. Рис. 2, 6); Белогорское I, погр. 12 (Дремов, 1996) и Николаевка, 3/1 (Литвиненко, 2001. Рис. 2, 5). Наличие в материалах I этапа КМК на Северском Донце песчаниковых выпрямителей древков стрел, выемчатых кремневых наконечников и других предметов (Николаевка, 1/8; Беева могила, погр. 3; Нижняя Бараниковка, 5/10), делает тезис о синхронности еще более убедительным. Таким образом, можно предположить, что выделенная нами первая подгруппа погребений финальной средней бронзы Волго-Донских степей относится к раннему этапу КМК. Следовательно, здесь, как и на Левобережье Северского Донца (Литвиненко, 2001. Рис. 3), существует контактная зона КМК и среднедонской культуры.
Логика такого построения может быть нарушена, если отнести вторую подгруппу погребений к этому же периоду. Архаичная керамика и обряд, по преимуществу ранние типы пряжек — все говорит в пользу такой синхронизации. Однако в целом эта подгруппа отличается от донецкой КМК и обнаруживает, по крайней мере, по ритуалу захоронений на левом боку с северной и восточной ориентировкой, тесную связь с традициями Нижнего Поволжья. Важно также, что по предварительным данным она имеет восточный, по сравнению с первой подгруппой ареал, охватывающий степное Заволжье. В таком случае возникает предположение о существовании локального варианта ранней КМК на изучаемой территории. Безусловно, эта гипотеза требует самой тщательной проверки .

В итоге обзора пришлых культурных традиций средней бронзы в регионе Волго-Донских степей следует отметить, что это был самый общий их анализ, своего рода инвентаризация имеющихся данных. В перспективе данной проблематике должно быть посвящено специальное исследование.

Благодарю И.В. Сергацкова за предоставленные материалы комплекса Линево 6/6.

Благодарю В.В. Дворниченко за возможность использовать неопубликованные материалы могильников у Кривой Луки и Никольского.

В настоящее время идея о блоке посткатакомбных культур финала средней бронзы плодотворно разрабатывается Р.А. Мимоходом. Выделенная нами вторая подгруппа погребений справедливо названа им криволукской культурной группой и синхронизирована с культурой Бабино (КМК) на Донетчине и лолинской культурой в Северо-Западном Прикаспии.

 

 

 





   
  Copyrigt © Александр Лапшин        
Hosted by uCoz